(Окончание. Начало в №№29, 30)

Пошёл по адресу на конверте. Недалеко. Через несколько кварталов. Вот школа. Вот сквер. Подъезд. В подъезде подросток, ершистый какой-то, дерзкий. Но удалось разойтись более-менее мирно. Позвонил в дверь. Сзади подросток.
– Ты к нам? – ошарашенно.
В дверях девушка.
– Лариса? – Похоже на фотографию, что ему прислала, но лучше. Ещё лучше, красивая, стройная – дух захватило.
– Вы к кому? – Глаза большущие, утонуть можно.
– Ты меня не узнаёшь?
Она медленно головой покачала.

– Пока нет…

А паренёк тот прошёл мимо него, встал за девушкой и тоже смотрит вопросительно, готовый за неё вступиться, если что. Оказывается, брат.

– Я тот, кто писал тебе, – подсказал Рафик.

– Неужели? – ахнула Лариса. – Это ты – моя переписка? Но там ты в форме, трудно узнать.
– Вот без формы… – Куда-то всё красноречие улетучилось. Паренёк тут ещё мешается… – А пойдём погуляем немного, – предложил смущённо.
– А пойдём, – согласилась она.
Он помог ей надеть пальто. На улице снег крупными белыми хлопьями, как цветы в какой-то сказке…
Он стал приходить в себя. Стал ей рассказывать о Дальнем Востоке, о службе своей, а сам смотрит не насмотрится. Лариса тоже осмелела, тоже о себе говорит, о подружках, – открытая, улыбчивая. Они повернули в сторону её дома, пошли за школой. Он остановился.
– Лариса, мне надо тебе сказать… – Она тоже остановилась, повернулась к нему. Такая близкая-близкая. – Лариса, я приехал, чтобы жениться на тебе. У меня отпуск короткий. А надо ещё заявление в ЗАГС подать, потом свадьбу сыграть. Выйдешь за меня замуж? Вместе уедем на Дальний Восток. Я тебя полюбил.
Показалось, что она даже испугалась, чуть отшатнулась.
– Ну я не знаю… Это так неожиданно. Мне надо подумать, посоветоваться…
– Пока идём до твоего дома, думай. Я хочу, чтобы ты уехала со мной.
Квартира… зарплата… – Надо будущей жене об экономической составляющей рассказать, а ещё о том, что прозрачное море в двухстах метрах от дома, что тайга в другую сторону тоже как море, что у него надёжные друзья, у них жёны, которые станут её подругами. Что он любит большую семью, детей у его родителей пятеро, еле-еле помещались в «двушке».
– Нас тоже у родителей пятеро. И тоже еле-еле помещались в «двушке»…
К дому её подошли. Подошли к подъезду. Казалось, снежинки стали крупнее и падали, словно большие белые цветы. Может, Аллах знак какой даёт?
– Завтра пойдём подавать заявление, – сказал он как уже решённое.
– Я согласна, – прошептала она и почему-то вздохнула.
Он поцеловал её в щёчку. Она после вспоминала чуть смущённо:
– Три дня щека горела. Мне казалось, все заметили…
Поезд. Нескончаемая дорога. Наконец приехали в Дунай. Длинная-длинная улица, никакого транспорта. В конце улицы дома с квартирами офицерского состава. Самый крайний дом. Рафик открыл дверь подъезда.
– Я думала, мы уже никогда не приедем, – произнесла Лариса.
Он открыл квартиру.
– Вот твои хоромы. Располагайся. Места хватит и нам, и детям. После рождения ребёнка встанем на расширение…
Она уже верила ему и доверяла во всём.
Вновь служба. Со службы – домой, как на праздник, где Дед Мороз его подбрасывает и ловит. Молодожёны решили: трое детей как минимум у них будет. Жена устроилась на ремонтный завод инструктором по спорту. Родилась первая – Карина.
Но тут лихие 90-е, павловские реформы. У военных… зарплата и то не вовремя. И что-то со здоровьем. Непонятно. Пришлось пойти по врачам. И больница, и санаторий – всё было.
– А вы во время взрыва в бухте Чажма где находились? – однажды спросил врач.
– А я во время взрыва там и находился. Рядом. Мы со взрывом расходились-расходились и не разошлись, не разминулись. Аккурат в аккурат встретились.
Такова жизнь. О чём мечтал? О карьере офицера? Теперь об академии забудь. Просто не пройти медкомиссии.
Жалко матросов-срочников. Кто из Средней Азии, кто ещё из каких глубин бывшего СССР. После службы разъехались. Ни справок, что ликвидаторы, ничего. Коснись обращаться к врачам — те в недоумении: откуда у тебя болезнь, похожая на лучевую? Лучевая и есть? Откуда?
Рафик Саяфович Саттаров – ветеран подразделений особого риска. После Чернобыля был создан такой комитет. Но кто о нём знает, кто нет. Представители Комитета ВПОР выискивали участников ликвидации последствий взрыва в бухте Чажма в посёлке Дунай, в других военно-морских подразделениях. Бывало, что записывались те, кого и духу не было в посёлке в то время. А ребят жалко. Ни льгот, ни доплат, хоть и небольших.
А ещё жалко… Рафик подумал и похолодел. Жену-то ведь он привёз почти сразу после взрыва. Значит, и она пострадавшая? Распад радиоактивных веществ долог. Она поверила, а тут…
– Рафик, – просто сказала Лариса, – нас Аллах соединил, не шайтан. Я тебя не оставлю никогда, что б ни было…
Таких жён лелеют, на руках носят. Но на руках у счастливого, несмотря ни на что, мужа и отца – уже вторая, младшая дочка – Сабина.
В лихие 90-е Рафик Саттаров пристрастился к подлёдному лову. Косяки корюшки подходили к побережью. Рыбаки сверлили лунки, опускали удочки. По семь крючков.
– Я заглянул однажды в лунку, – вспоминает Рафик Саяфович, – рыба на рыбе. Вытаскиваешь удочку, на всех семи крючках улов.
Спасала временно корюшка от безденежья. В это время наезжали перекупщики, и все рыбаки, считай, всё мужское население Дуная, со своим уловом к перекупщикам. Очередь – как в Мавзолей.
Семья Саттаровых стала думать о переезде в Саранск. Согласно закону о военнослужащих, оформили очередь на жильё и стали ожидать увольнения в запас.
Сейчас они в Саранске. Живут в своей квартире. Рафик на пенсии. Устроился работать. Дочери Карина и Сабина вышли замуж. У Рафика Саяфовича с Ларисой Нягимовной трое внучат – Айлина, Самир и Амин.
– Саранск хороший город, – говорит Рафик Саяфович. – Друзья приедут, поведу к Эрьзе, в краеведческий музей, картинные галереи. Домик приобрели в районе посёлка Дальний, на шашлыки поедем…
Служил Родине, государству – служит семье. А разве семья не Родина?

Василий Федосеев