(Продолжение. Начало в №19)

Гостеприимная Халида-апа

И вот я уже стою возле огороженного забором, темно-серого от времени, но крепкого деревянного дома-сруба, с двориком и подсобными строениями. Одно из них оказалось традиционной татарской банькой, в которую в первый же день меня отправили париться с дубовым веником. Рядом с домом гоготала стайка гусей, то ли опасаясь, то ли приветствуя далекого гостя. Знакомство дальних родственников, воочию не видевших друг друга ранее, состоялось просто, без излишней сентиментальности. Спокойная и немногословная Халида-апа представила любимую внучку Татьяну – студентку, которая живет у нее во время каникул. Чуть позже приехали из Торбеева ее родители – мама Фарида и отец Иван. Вспомнили донецких родственников, я рассказал о себе и своей семье.
Халида-апа свой возраст не уточняла, но я уже знал, что ей около 80 лет. Замуж она пришла из другого села, поэтому сразу же сказала, что историю села и родственные связи односельчан особо не знает. Только позже я понял, что это не в ее характере «пустословить о других людях». После смерти мужа Рафаиля-абы хозяйство ведет одна, а при необходимости помогают дочь с зятем. Знакомя с домом и хозяйством, она, как бы ненароком извиняется за свой скромный сельский быт, хотя в дом проведены вода и газ. Вечерами Халида-апа смотрит свой многоканальный телевизор. Включая его, обязательно вслух отчитывает нужный порядок кнопок. Сетует, что в передачах много невеселого, а фильмы очень «криминальные» (конечно, трудно с ней не согласиться, но, тем не менее, два центральных матча английской футбольной премьер-лиги мне удалось посмотреть в ночное время в прямой трансляции).
В общении Халида-апа несколько раз вскользь вспоминала о тяжелом послевоенном времени, о первых годах семейной жизни, о том, как растили с мужем Рафаилем дочерей. Ныне старшая дочь живет с семьей в Донецке (таким образом Халида-апа стала тещей моего донецкого троюродного племянника Равиля Янакаева – по линии моей мамы). Младшая дочь с семьей обосновалась в Торбеево, но заезжает к ней часто. О зяте Иване (мордвине по национальности) говорит очень тепло и с уважением. Впоминает, что с замужеством дочери смирились не сразу, так как хотелось зятя-татарина. Но случилось оно очень романтично-драматично. Однажды Иван как бы выкрал дочь, и долгое время молодая семья не посещала родительский дом жены. Со временем ее родители смирились, зятя приняли и полюбили, радовались семейному благополучию детей, а во внучке Татьяне-Танзиле, как говорят, души не чаяли. Как я заметил, сейчас Халида-апа стремится опекать внучку с разумной жесткостью, ограничивая ее время общения с друзьями-подружками. Переживает, что она переезжает на учебу в Москву. Тревожится, что не знает, как столичный город повлияет на ее любимую внучку. Надеется, что московские родственники будут так же заботливы и строги, как и бабушка Халида. (В декабре 2013 года, к сожалению, Халиды-апы не стало…).

Татьяна - мой славный спутник и экскурсовод

Внучка Халиды-апа Татьяна – милая девушка, с красивыми глазами, добрым и спокойным взглядом. От нее веяло чистотой расцветающей юности. Она сразу же стала моим главным опекуном. В первый же день, узнав о моих намерениях и планах, повела на татарское кладбище со словами: «Это нужно сделать сегодня, завтра все уже будут заняты».
В Татьяне прекрасно сочетается современность с сельскими традициями и навыками. Она погружена в интернет, может общаться на английском, водит отцовскую машину, владеет верховой ездой, доит коров, знает, что это такое – с семьей сажать и выкапывать картошку. О селе и его окрестностях говорит с неподдельным восторгом и любовью. Отдых на реке Парца для нее особая тема. Там молодежь облюбовала красивое место, оборудовала его, соорудила приспособление для прыжков в воду, но в весенний разлив вода все разрушила и унесла с собой все сооружения. Отец доверяет Татьяне машину, и с друзьями-подружками она иногда пользуется ею для молодежных вылазок. По секрету поведала мне, как ей с другими юными автомобилистами приходится накапливать бензин для таких поездок. Слушая Татьяну, невольно ловил себя на том, что со временем село Сургодь и его любимые окрестности станут для нее и ее друзей дорогими местами счастливого детства и юности, когда завершив обучение в различных учебных заведениях, они осядут, наверное, в малых и больших российских городах.
В день ее отъезда на учебу в Москву и моей однодневной экскурсионной поездки в Саранск, она рано утром провела меня до трассы. Мы дождались автобуса Спас-Саранск. Прощаясь, я пожелал Татьяне-Танзиле академических успехов и счастливого жизненного пути, а моя милая юная родственница помахала мне рукой вслед.
Вернувшись в Харьков, из интернета я много нового узнал о Татьяне. Например, о местах ее прежней учебы в Торбеево и Саранске, о дипломе за участие в конкурсе по владению английским языком. Просмотрел фотографии ее подружек и родственников. Посетил ее страницу в Твиттере. А совсем недавно мы стали друзьями в Фейсбуке. Думаю, что не идеализирую свою дальнюю родственницу, она действительно впечатлила меня своей разумностью, душевной теплотой и внешней привлекательностью.

Где эта улица, где этот дом

Эти слова из известной песни известного фильма, появившегося на экранах именно в начале 30-х годов прошлого века. Они вполне могли бы быть эпиграфом к моему очерку о поездке в Мордовию. Ведь я тоже, как тот «шар голубой», «крутился, вертелся», правда, на железнодорожной вагонной полке, стремясь, наконец, добраться до заочно полюбившегося мне аула Сыркыды, в котором прошло детство моих родителей, осталась часть жизни моих дедушек и бабушек и протекла вся жизнь их предков.
Знакомясь с селом, я несколько раз проходил его асфальтовыми улицами, по которым иногда гоняли на велосипедах мальчишки-девчонки, приостанавливаясь и приветствуя незнакомца. Только в отдельных местах проявлялась былая деревня. Это там, где стояли потемневшие от времени деревянные дома. В некоторых из них уже потерялись признаки жизни. Они перемежались с аккуратными кирпичными жилищами, подсобными строениями, огородами и пустырями. И только приблизительно я мог представлять, где раньше могли находиться дома моих родителей.
Возле современной двухэтажной школы чем-то были заняты несколько подростков, завершая школьные каникулы. Предыдущее здание школы, построенное в начале 30-х годов, располагалось невдалеке. О нем напоминают только остатки фундамента. Думаю, что та школа, в которой начинала учиться моя мама, находилась где-то рядом. Затерялись в селе и следы старых мечетей. Причиной исчезновения этих небольших храмов, наверное, был не только их почтенный возраст.
Перед школой в самом центре села находится правление Сургодьского поселения (с телефоном-автоматом на фасаде) и клуб, а напротив – мечеть и музей Хади Такташа. От места схождения трех линий села выстроилась по направлению к трассе новая линия добротных кирпичных домов с современными ограждениями подворий.
За селом начинались степные просторы с невысокой холмистостью и лесопосадками. Безусловное украшение местности – река Парца. Неширокая, с изгибами и перепадами, небольшими водопадами и живописным побережьем. Местами она укрыта по побережью кустами и деревьями, а местами соседствует с лугами, по которым, как видно, она растекается в половодье.
Вот так сбылась моя мечта, и я воочию познакомился с родительским селом и его окрестностями. Это естественно, что за неполное столетие изменились и само село, и уклад сельской жизни. Главным теперь стало то, что мне посчастливилось создать для себя ту канву села и окружающей местности, на которую, как на контурную карту, легко ложатся родительские воспоминания об их детстве и событиях тех лет.

Рашид Брагин
(Продолжение в следующем номере)